«Приезжайте, мы вам все расскажем!» — в отличие от большинства школ, которые мы посетили, директор 46-й Рижской средней школы Борис Антонов на просьбу об интервью отозвался сразу. Школа находится в Вецмилгрависе, на огражденной территории, окруженная соснами. В течение последних десяти лет число школьников в этой школе постоянно падало. Сейчас там учатся чуть меньше 500 детей, для которых родной язык – русский. Антонов является директором школы уже 28 лет. «У меня были золотые времена. В Вецаки было четыре школы. У меня было 1250 школьников, и занятия шли в двух зданиях», — вспоминает директор.

Еще одна общая черта у школ с плохими результатами на экзаменах – нехватка учителей. И не только просто хороших учителей.

Директор Ринужской средней школы Денис Клюкин — школьный директор в третьем поколении. Своим ученикам он показывает фильм Freakonomics, объясняющий значение обычных вещей через призму экономики, а сам учиться тому, как работать с детьми из менее привилегированных семей, ездит в Великобританию. Для Клюкина это актуально, ведь он руководит «русской школой» в Вецмилгрависе – депрессивном и бедном районе столицы. Это интервью в общем мы вели в течение нескольких месяцев, встречаясь с ним снова и снова, переходя нередко в беседах на повышенные тона, особенно, когда Полиция безопасности задержала прокремлевского активиста Александра Гапоненко. Мы решили интервью опубликовать, так как оно показывает «две мира», где протекает разговор о латышских и русских школах, являющийся на самом деле разговором об отношениях между латышами и русскими.

Роботизация – одно из решений проблемы нехватки рабочей силы, угрожающей Латвии. Но каковы ее побочные последствия?

Память о миграции во время советской оккупации откладывает дискуссию о том, как разрешить прогнозируемый дефицит рабочей силы.

Латвия превращается в страну стариков. Школы переделывают в пансионаты. В 2030 году почти половина жителей будет старше 50 лет, а число работающих сократится на 20%. Латвии предстоит принять политическое решение о том, какой она хочет быть. Меньше, старше и тише? Роботизированной? Но в какой степени? Более витальной, молодой, но населенной множеством гастарбайтеров? Re:Baltica исследует пять сценариев будущего.

This is the English version of Inga Spriņģe’s opinion piece for Norway’s newspaper Dagbladet on why should they care about being called paedophiles.

A couple of years ago an article in Facebook, shared widely by several of my educated, urbanite, latte-drinking friends, captured my attention. Under the headline “Democracy with the flavour of paedophilia” famous Latvian children doctor-anesthetist who on daily basis faces grossly injured children whose parents has been negligent, was ranting about rotten, decadent Western Europe ruining family values. He singled out Norway as the worst example where education minister promotes introductory lessons about incest in the primary schools “because the incest is a social norm in Norway”.

Притворяясь новостным порталом, rubaltic.ru под прикрытием университета распространяет кремлёвскую пропаганду.

Корреспонденты в Москве, несуществующие персонажи в интернете и зарплата в 300 — 500 евро – реальность прокремлевского издания в Балтии.

Уже три года подряд в Вентспилсе пытаются произвести переворот в системе образования, похожий на тот, который должен начаться во всех школах Латвии в 2018 году. Результаты улучшились, но не настолько, чтобы убедить скептиков в необходимости реформы.