Убийство женщины в Тукумском районе стало причиной для того, чтобы полиция фундаментально поменяла методы работы с насильственными преступлениями. Сейчас у них учатся другие регионы.
Теплым летним днем, после полудня, Роберт (36)* зашел к соседям во двор и попросил сварить кофе. Мучило похмелье, ныли костяшки пальцев, которые до сих пор кровоточили после ударов прошлой ночью.
За чашкой кофе и сигаретой вместе с внуком хозяйки Роберт рассказал, что прошлой ночью «порядочно избил» живущую по соседству Сандру (48). Она долго и безуспешно пыталась избавиться от агрессивного алкоголика. Полиции этот адрес был хорошо известен – экипажи на вызванные алкоголем и ревностью сцены выезжали, по меньшей мере, пять раз.
Когда они приехали в шестой раз, вместо женщины на полу возле кровати их ожидал полуголый, одетый лишь в цветастую маечку труп. Имеющийся в распоряжении Re:Baltica приговор суда свидетельствует, что Сандру, по крайней мере, 10 раз били по голове. Веки обоих глаз – в синяках, сломан нос, в результате ударов по грудной части сломаны и ребра, на бедре затушена сигарета.
Ее убийцу в прошлом году осудили на 13 лет. Сандра могла бы стать всего лишь очередной цифрой в статистике, если бы не Янекс Бахс – начальник Тукумского отделения Государственной полиции, о котором с большой благодарностью отзываются и негосударственные организации, и сотрудники госучреждений, которые стараются искоренить насилие в семье.
В Латвии каждая третья женщина раз в жизни переживает физическое или сексуальное насилие. Это, наряду с Данией, самый высокий показатель в Евросоюзе. Половина жертв помощи не ищет. По данным Государственной полиции, в прошлом году в Латвии зарегистрированы 47 случаев, когда женщину избил ее спутник жизни, а в 3 случаях – убил.
Соединить в одну цепочку
Чтобы искоренить убийства и уменьшить насилие в семье, Бахс три года назад вместе с коллегами из полиции, Центра ресурсов для женщин Марта и Министерства благосостояния создали специальную анкету для оценки рисков. Она помогает полицейским понять, как действовать при вызовах на семейные конфликты, при этом в каждом случае подключается также и социальная служба. Тукумский край был первым, где опробовали анкету в действии.
Правда, Сандру это не спасло – систему тогда только тестировали, и на исторические вызовы не смотрели. «Этот случай не попал в наше поле зрения», – в интервью Re:Baltica признает Бахс. «Зато в прошлом году у нас нет ни одного умершего в результате преступного деяния. В последние годы в среднем было 3-4 жертвы. Мы думаем – это потому, что мы поменяли методу работы».
Красная лампочка – ревность
После убийства Сандры полиция Тукумса углубленно анализировала случившееся. Оказалось, что в конкретный дом их вызывали неоднократно. Первый раз уже в 2014 году, когда Роберт ударил Сандру по голове, а сам угрожал совершить самоубийство. Полиция и медики тогда оказали помощь женщине, а Роберта увезли в медицинское учреждение на обследование. Уголовный процесс не завели, так как Сандра не захотела писать заявление.
Какое-то время все было тихо, потому что Роберт уехал работать за границу. В январе 2017 года он вернулся и в припадке ревности выбил в доме Сандры окна, разбил авто и украл 270 евро. В полиции Тукумса завели уголовный процесс, и Роберту назначили психиатрическую экспертизу. Ее результатов полиция так и не дождалась – в июне он убил Сандру.
В ту ночь алкоголь употребляли оба. Позже в суде родственники и соседи Сандры свидетельствовали, что она неоднократно говорила, что боится бывшего зека, который в ее доме появился как помощник, но она не может от него освободиться. Неоднократно прогоняла, потому что Роберт нигде не работал и жил за ее счет, но регулярно принимала обратно, не смотря на насилие и сцены ревности.
Янекс Бахс перечисляет несколько фактов, которые, возможно, могли бы предотвратить трагедию.
Во-первых, тогда еще не было отработанного механизма, когда после каждого вызова полиции к ситуации подключают социальную службу. Если бы был, сотрудники службы предложили бы Сандре помощь.
Во-вторых, Сандра отказалась писать заявление о нанесении легких телесных повреждений, что позволило бы начать уголовный процесс. С января 2018 года в закон внесены изменения, и теперь полиция может начать уголовный процесс и без согласия пострадавшей. Раньше, объясняет Бахс, насильник дома «помахал кулаками, а пострадавший на следующий же день отзывал заявление». Теперь заявление отозвать невозможно, и это приструнивает виновника.
В-третьих, после случившегося почти во всех ситуациях, когда мужчины из-за ревности портили имущество женщин (в основном автомашины), полиция Тукумса применяет меру пресечения – запрет агрессору приближаться к пострадавшему. «Мотив ревности для нас как красная лампочка», – объясняет Бахс. «Да, изливает злость на машину, но это указывает на склонность к насилию».
Раньше полиция так не делала, потому что доминировало мнение – если оба живут вместе и недвижимость принадлежит насильнику (чаще всего недвижимое имущество зарегистрировано на имя мужчины), то как это ему тогда нельзя к ней приближаться?! Сейчас ситуация изменилась. «Не важно, кому принадлежит имущество: если нельзя приближаться – значит нельзя», – уточняет Бахс.
Законы меняют отношение
Практику полиции и судов в случаях семейных конфликтов существенно изменил 2014-й год, когда парламент принял две исторические поправки к законам.
До того «у полиции фактически не было возможности действовать. Можно было задержать насильника, продержать час-два и отпускать домой. И на этом все заканчивалось», – рассказывает начальник Государственной полиции Интс Кюзис.
«Время от времени мелькала дискуссия, что что-то не в порядке, потому что по правилам все должна делать потерпевшая сторона – она должна вести ребенка к психологам, искать, где жить, а для виновника ничего не меняется», – вспоминает Бахс.
С 2014 года полиция с согласия пострадавшего может на 8 дней запретить агрессору вернуться на место жительства. Одновременно пострадавший может в любое время обратиться в суд и просить установить временную защиту на месяц, которую затем можно продлить. Суд эти просьбы бесплатно рассматривает в течение 24-х часов. Это значит, что агрессору нельзя приближаться к пострадавшему и месту проживания жертвы, даже если имущество зарегистрировано на его имя. Но суд ожидает, что параллельно пострадавший будет решать ситуацию, например, подаст на развод.
Число таких запретов с 2014 года резко возросло. В прошлом году полиция отлучила агрессора в 788 случаях, а суд – в 897. Большинство из них – мужчины. Больше всего таких решений полиция приняла в Латгальском регионе (295), и только за ним следует намного больший Рижский регион (207).
Графикa: Мадара Эйхе
Интервьюируемые Re:Baltica специалисты признают, что поправки к закону существенно улучшили ситуацию, но не решают ее по существу – не устраняют насилие. «Понять то, что [в конкретной семье] будет повторное насилие, тут не надо быть гением. Исследования показывают, что оно повторяется 5-6 раз в год», – рассказывает начальник Отдела превенции Государственной полиции Андис Ринкевичс.
К похожему выводу пришел и Янекс Бахс: «Мы только как пожарные приезжаем и разъединяем».
Следовало бы подключить кого-то, кто решал бы проблему по существу – социальные службы.
Бьют и в семьях среднего класса
Карьеру в полиции 20 лет назад Янекс Бахс начал как инспектор по делам несовершеннолетних. Одной из самых актуальных проблем тогда – как и сейчас — были неоправданные прогулы школы. Чтобы ее решать, Бахс организовал регулярные встречи с сотрудниками Управления по образованию. Со временем подключил и сотрудников социальной службы и сиротского суда. «С ребенком невозможно эффективно работать, если не работаешь со всей семьей. Никто не рождается с желанием ударить другого – оно появляется в течение жизни», – объясняет Бахс. Теперь такие встречи в Тукумсе проходят раз в неделю.
О введенной анкете для оценки рисков и модели сотрудничества Отдела полиции Тукумса с социальной службой Янекс Бахс читает лекции коллегам по всей Латвии. Фото: Центр Марта
Беря во внимание этот опыт, логичным казался следующий шаг – сотрудничество всех учреждений для того, чтобы бороться с насилием в семье. В 2016 году Тукумс стал первым самоуправлением, которое опробовало специальную разработанную Министерством благосостояния, полицией и Центром Марта анкету для оценки рисков. Полицейские на месте вызова заполняли в трех экземплярах анкету с разными вопросами (Видны ли телесные повреждения? Есть ли в семье дети? Является ли насилие повторным?). Один экземпляр оставался в полиции, один – у пострадавшего, а третий всегда отправляли социальной службе.
«Иногда, даже ночью слышу сигнал телефона, который означает – пришел и-мейл от полиции», – рассказывает руководитель Социальной службы Тукумского края Ина Балгалве. Информацию социальная служба оценивает сразу же и предлагает помощь. Пытается дискретно встретиться с женщиной и рассказать о возможных решениях проблему – консультациях психолога, возможностях социальных пособий. Агрессору предлагают посетить специальные курсы для уменьшения агрессии. Правда, они не особенно популярны, потому что виновникам не хватает мотивации, и они обычно отрицают проблему.
«Первый вывод со стороны социальной службы: одна или две трети – это новые клиенты, которые до сих пор не попадали в их поле зрения», – рассказывает Бахс.
Это и семьи среднего класса, которые помощи в социальной службе не ищут, потому что стыдно – все всех знают.
Два латыша, три анкеты
Тукумский край до сих пор использует разработанную три года назад анкету оценки рисков, но на государственном уровне ее не введут. Пока ее тестировали на практике, Государственная полиция параллельно в рамках другого проекта Евросоюза разработала новую анкету. Аргумент – анкета Министерства благосостояния более ориентирована на сотрудничество между госучреждениями, а анкета полиции – на незамедлительную оценку угрозы, которая позволила бы полицейским понять, как действовать в конкретной ситуации.
Янекс Бахс, Марта и Министерство благосостояния считают, что надо идти дальше и позволить полицейским принимать решение об отлучении насильника и без согласия пострадавшего. Сейчас нередко женщины отказываются писать заявления, потому что боятся.
«До сих пор все требуем от пострадавшего – надо подать прошение в суд, надо писать заявление в полицию», – сокрушается Бахс. «Надо было бы поменять закон, доверив принятие решения самим полицейским».
Такой порядок существует, например, в Канаде. Полицейский заполняет анкету и, утвердительно отвечая на конкретное количество вопросов, автоматически отлучает насильника.
Целью новой анкеты Государственной полиции было протестировать, можно ли ее использовать, если бы закон позволял полицейским самим принимать решение об отлучении насильника. Но, похоже, что в Латвии, по крайней мере, в ближайшие годы, этого не произойдет, так как мнения самих работников полиции на этот счет отличаются. Начальник отдела превенции Андис Ринкевичс считает, что полицию следовало бы наделить такими правами, его начальница Ивета Штрауса – категорически против. В Латвии законы якобы слишком сложные, чтобы эту систему можно было ввести в действие.
Сейчас главная цель анкеты Госполиции – только передача информации социальной службе. В мае этот вопрос рассмотрит Консультативный совет полиции, затем – правительство. Если решение примут, полиция будет обязана после каждого вызова, связанного с насилием, сообщать о нем социальной службе. Сейчас это происходит добровольно. Так же не известно, станет ли анкетирование обязательным и для муниципальной полиции. «Она должна была быть обязательной и для муниципальной полиции, но начнем с себя. Покажем на практике, как это работает», – считает Кюзис.
Тем временем Рижская муниципальная полиция (РМП) в августе прошлого года создала свою – то есть, уже третью – анкету. Ее автор – Эгилс Видрикс, начальник Отдела профилактики, координации и статистики РМП, регулярный участник разных рабочих групп, который в интервью Re:Baltica пространно объясняет, почему что-то невозможно сделать, и ссылается на практику СССР как пример, на котором можно учиться. Но он так и не может убедительно обосновать, зачем разработал свою анкету.
Несмотря на свою величину, Рига является одним из самоуправлений, в котором отлучение насильника полиция применяет редко. В 2018 году это было 20 случаев, годом раньше – 17. То есть, немного чаще, чем раз в месяц.
Видрикис объясняет, что в более тяжелых случаях на вызов отправляется Государственная полиция. Из примерно 2400 вызовов в год, которые остаются «муниципалам», в 500 случаях никто не открывает двери, в 600 случаях – насильник сбегает (полиция его не ищет, потому что моментальная угроза предотвращена), примерно в 300 случаях агрессор находится в алкогольном опьянении, поэтому полиция его увозит, чтобы тот проспался. Еще в паре сотен случаев мужчины сами добровольно уходят из дома.
Насилие вызывает насилие
«Я всегда сотрудникам говорю: насилие – это наш приоритет номер один. Ущерб, который нанесен человеку, если у него украли банку варенья, несравним с синим от побоев глазом», – рассказывает Бахс. «Мы стараемся держать в уме самое главное – насилие вызывает насилие».
Кюзис называет борьбу с насилием в семье одним из главных приоритетов Государственной полиции, но сожалеет, что все продвигается так медленно. Исторические изменения закона, которые позволяют отлучать насильника, в 2014 году планировались как временное урегулирование, пока не примут новый пакет поправок к законам с идеалистической целью – устранить насилие до того, как оно произошло. Министерство юстиции начало над этим работать уже в 2013 году. Специальная рабочая группа разработала концепцию, которая превратилась в законопроект, но в прошлом году Минюст под руководством Дзинтарса Расначса решил от него отказаться – «потерял актуальность». Причины разные – возражали самоуправления, слишком дорого, многое уже регулируют существующие законы.
В ноябре 2018 года на пресс-конференции о проделанном в связи с насилием в семье рассказывал тогдашний министр благосостояния Янис Рейрс (Единство), шеф Государственной полиции Интс Кюзис и руководитель Центра Марта Илута Лаце. Медленно, но все же в обществе растет понимание, что это не только внутреннее семейное дело. Фото: Центр Марта
Поэтому полиция пытается действовать сама. Анкета обмена информацией с социальными службами – это один из способов продвигаться вперед, но он не решает всех проблем. И государственная, и муниципальная полиция жалуются на большую текучку кадров. Сотрудники Госполиции, которые отправляются на эти вызовы, в месяц получают около 500-600 евро после уплаты налогов. Быстрая смена кадров означает, что у полицейских нет ни достаточно времени, чтобы углубиться в каждый семейных конфликт, ни навыков, чтобы распознать насилие. Особенно эмоциональное насилие, ведь его не так просто увидеть в отличие от синяка на лице.
Возможность социальных служб помочь – а так же привлечь квалифицированных сотрудников – зависит от достатка самоуправления. Бахс как пример приводит Тукумский край с 30 000 жителями и Яунпилсский край с 2000. «А функции надо обеспечить идентичные. Какого уровня специалистов вообще можно найти, во-вторых, каковы ресурсы?» – отмечает Бахс. Представитель Госполиции Ивета Штрауса рассказывает, что уже во времена проекта тестирования анкеты в разных самоуправлениях полиция сталкивалась с предвзятостью отдельных сотрудников социальных служб — «мне такая информация не нужна».
Но есть и позитивные моменты. Хоть и медленно, но исследования показывают, что в Латвии общество все больше осуждает насилие в семье. Кюзис изменения к лучшему связывает с ростом благосостояния в стране. «Помню, еще 10-15 лет назад насилие вокруг было повсюду. Теперь страна больше приведена в порядок, стала более интеллигентной, и этот вопрос [отношение к насилию в семье] появился».
Янекс Бахс заметил, что люди теперь чаще сообщают о насилии. Значит – доверяют. Зачастую совета женщины спрашивают у него в частном порядке, пишут на портале draugiem.lv или Facebook. Не боятся остановить на улице и спросить, как поступить.
«Все 100% мы не спасем никогда. Но главная цель проекта [анкет] – работать с отношениями, чтобы не дошло до убийства», – говорит Бахс.
*Имена всех упомянутых в приговоре суда лиц изменены.
#НасилиеВcемье. Полезная информация, как распознать насилие и где искать помощь.
НЕЗАВИСИМОЙ ЖУРНАЛИСТИКЕ ТРЕБУЕТСЯ НЕЗАВИСИМОЕ ФИНАНСИРОВАНИЕ
Если вам нравится наша работа, поддержать нас!
LV38RIKO0001060112712
Автор: Инга Сприньге, Re:Baltica
Редактор: Санита Йемберга, Re:Baltica
Графика и техническая поддержка: Мадара Эйхе
Фото и видео: Рейнис Хофманис, Янис Вецбралис, Изабелле Нордфйелл
Рисунки: Райвис Вилунс
Режиссура короткометражного фильма: Адриана Розе
Монтаж историй: Янис Орбиданс
Перевод на русский: Яра Сизова
В создании серии участвовала Лиене Бариса – Сермуле, Re:Baltica
Продюсер серии на ЛТВ: Дагния Неймане, журналисты – Занда Озола-Балоде и Вита Анстрате
